А так о женщинах, форменно о них. Кого жена, видишь ли, не ласково проводила, кому тетка с порожними ведрами выперлась, а кто "дикую" бабку в лесу за козу принял...

Это бы ничего, разговоры они и есть разговоры. За жизнь. Все, как у людей.

Да вот затесались в нашу компанию два "народных целителя". Имена вроде путные - Александр Петрович и Николай Сергеевич, а спасу от них никакого. Советами всех извели - жить бы нам лет по двести каждому без насморков и радикулитов.

Шаг сделает: - "Вот облепиха, уникальное растение. Ее, знаете, так-то и так употреблять надо. О-о-х, и калина!.. Нет лучше от простуды. Чага-а?.. Эт-то, брат, ого-го какая мужикам польза. Только круче, круче заваривайте..."

За день напрочь умучают. К вечеру, заместо душевного успокоения от общения с природой, раздражительным и нервным становишься. А ведь и дома, бывает, тоже кое-что выслушать приходится. Тут и о валерьянке вспомнишь.

Как-то поехали мы в начале мая в Краснянское охотхозяйство на охрану угодий и охоустроительные работы. Трудились отчаянно. Болот и чащоб видимо-невидимо излазили, мастерили солонцы, оборудовали прикормочные площадки, кормушки. Да мало ли в охотничьем хозяйстве в межсезонье работы.

Уж как рад был начальник хозяйства, столько всего переделали. Но не обошлось и без ложки дёгтя. Обнаружили мы на тропе удушенного браконьерской петлёй козла. Ещё и остыть не успел. Но к нашему появлению с жизнью простился надёжно. Что ж тут поделаешь. Петлю сняли, составили акт, да и козла приняли на машину. Не бросать же в лесу дичину. Делайте, говорит, Иван Кондратьич, из козла, пока свежий, шурпу или жаркое. А козёл-то пантовый оказался, кожица болтается, рожки ещё податливые. Жаль, красивый трофей был бы.

Что такое панты, охотникам объяснять не надо, а для тех, кто охотится больше за шкварками, то есть тоже охотник, только застольный, скажу: панты - это молодые неокостеневшие рога пятнистого и благородного оленя (марала или изюбра). Эти самые панты, пока не окостенеют и не превратятся в рога, мягкие, покрытые бархатистой шерсткой, очень оленям вредят, потому что за ними поперед и гоняются промысловые охотники. Ещё их берут на оленеводческих фермах. Из них особое лекарство, пантокрин, вырабатывают. Обладает оно мощным, будто квартальная премия, свойством, отчего высоко-о у азиатов ценится, как, к примеру, женьшень, медвежья желчь или кабарожья струя, кои еще и в парфюмерии широко применяются.

Так что с "понтом" ничего общего панты не имеют, хоть все козлы, обладающие нарождающимися рогами, очень даже любят ими пофорсить перед козочками. Вот только не знают, что в их пантах, не в пример оленьим, пользы ровно как в рукавах от жилетки.

Не знали этого, на беду, и наши "целители". Им хотелось свою "марку" выдержать, хоть и ответил Иван Кондратьич на все их доводы кратким: "Пустое". А уж начальнику охотхозяйства с величественной фамилией Лось куда как виднее. Нет, не вняли. Мол, сами с усами...

Не знаю уж, почему, может, за говорливость или за какое-то взаимное дополнение звали их охотники меж собою Лёликом и Болеком. Лёликом был Александр Петрович, ну а Николай Сергеевич, понятно, Болеком. Клички эти они принесли с собою, а вот кто и когда их так окрестил, нам было не ведомо.

Взялись мы из козла приготовить плов. Дело не быстрое, всяк понемножку трудится. А Лёлик с Болеком над козлиной головой колдуют. Отделили панты, очистили да и порубали на пятаки.

- Мы, - говорит Лёлик, помешивая в котелке, - сейчас "экстази" сделаем, самый настоящий "пантокрин" уварим. Выпил и... мачо.

- Кто-кто? - не понял Алексей Стефанович.

- Мачо, говорю. Это навроде современного Казановы. Ни одна женщина устоять не может. И он их не пропустит. Кого огребет, того и... как в божьей заповеди.

- Не бреши, Лёлик. Откуда в козле такая благость? Будь по-твоему, тут бы на сто верст ни одного не сыскали. Ххе... Мачо. Много ты с козла молока надоишь?

- Ну-у, молока. А знаешь, как козы себе ухажеров выбирают? По рогам. У кого больше, к тому и бегут.

- Выходит, к кому девки липнут, тот и козёл, потенциальный рогоносец?

- Лично я, думаю, - фукая на готовность риса, процедил Дима Труш, - "козлов" среди нашего брата хватает, - при этом многозначительно глянув в сторону самобытных "фармацевтов".

...Буль, буль, буль, - словно соглашаясь, откликнулся котелок с варевом. В нем образовалась тягучая бурая масса, испускающая зловоние разлагающейся плоти. Постепенно ее густота редела, но цвет благороднее не становился.

Пока варился и упревал плов, Лёлик и Болек не оставляли без пригляда котелок, долженствующий произвести чудодейственное мужское средство. В танцующих отблесках костра и колышущихся таинственных тенях они напоминали древних волхвов, тщившихся силою своей мысли и магических заклинаний явить эликсир вечной молодости.

По каким признакам "маги" определяли готовность снадобья, они, похоже, и сами не знали. Просто им показалось, что варево набрало ту мощь, от которой никто не устоит, и его пора остудить. Когда ветерок отнял у котелка излишек тепла, Лёлик, плеснув с полстакана мерзотнейшего вида жидкости, стал настойчиво предлагать ее охотникам, суля немедленное обретение бычьей силы:

- Пить надо медленно, как бы процеживая сквозь зубы, - тыкал он стакан всем по очереди.

Отважных не нашлось.

- Запах?.. Натурпродукт. Навоз тоже воняет, а сало лопаем.

- Сперва сами процедите, потом поглядим...

Припертый таким аргументом, Лёлик наполнил второй стакан и протянул его Болеку. Тот убийственно глянул на друга, но отступать было некуда. Мы налили себе водки и ждали. Экспериментаторы, окстясь, жахнули залпом. Надо было обладать нечеловеческим мужеством, чтоб сподобиться на процеживание такого пойла. Лёлик и Болек скривились, но выдержали.

- Кому? - взялся за котелок Лёлик. Но и теперь охочих не прибавилось.

- Оставьте себе. Нечего на всех такое счастье делить, - хохотнул Алексей Стефанович.

С козлом управились быстро, оставив лишь рожки да ножки. Рожки в котле у "знахарей", а ножки разобрали на рукояти для ножей. Уже к чаю Болек как-то заёрзал и в полушёпот спрашивает у Лёлика:

- Ты что-нибудь чувствуешь?

- Чу-увствую, еще как чувствую, - отвечает Лёлик и глазами на нижнюю часть тела постреливает: там, мол, главные ощущения.

- Ну, да, - согласительно промурлыкал Болек, - подходит.

Не много-то и посидели еще, как Лёлик исчез. Бочком, бочком и шасть из хаты. А вскоре со двора женский смех раздался, будто кто девок хозяйских щекочет. Заливистый такой смех.

Не успел объявиться Лёлик - пропал Болек. И пошло - поехало. То один, то другой.

Как-то все это было подозрительно. Вначале напыжится весь, будто что его распирает. За дверь шмыгнет - бабы до слез заходятся. А в хату с порога - рожа до-овольная. Мы уже и в перегляд: не-по-нят-но-о. То есть, понятно-то оно понятно, да уж больно быстро. Дмитрий и говорит:

- Неужто действует?.. Ишь как частят, почитай, без передыху. Может и нам цурюкнуть...

- Не-е-а, - отвечает Алексей, - такое сильное средство, не посоветовавшись с врачом, принимать нельзя.

Смотрю я на него и понимаю - волнуется мужик, но крепится, виду не показывает. Он у нас, вообще, степенный. Тут же настоящее искушение. Того и гляди, бес в ребро саданет. Однако пересилил себя.

- Пойдем лучше спать, завтра еще день трудиться.

Ушел. Следом и мы потянулись.

Спалось плохо. Всю ночь хлопала и скрипела дверь. Лёлик и Болек... гуляли. Голову туманили бог знает какие сцены.

Поутру "эскулапов" было не узнать. Серые, изношенные, сошедшие с лица, они выглядели еще и порядочно похудевшими, будто и впрямь кто заездил молодцев.

- Чтоб вы так в загоне пахали, - съязвил Николай. - Сгодится ваша микстура за кабанами бегать?..

- Не сгодится, - буркнул Лёлик.

- Где ж рога ваши, по визгу, поди, оленьи о шестнадцати отростков должны бы уж вырасти? Не сгодится...

Вошел хохочущий Михал Иваныч.

- Вы им что-нибудь в аптечке поищите, а то ведь эти "донжуаны" нам всю машину обос...т.

- Как обос...т? А визг, смех, гульбища под луной?..

- Так это работницы под навесом старую кукурузу перебирали, а Иван Кондратьевич возьми да и расскажи бабам, что наши Лёлик и Болек силу мужскую до бычьего уровня довели и от её избытка могут ночью по лесу бегать, кусты заламывать, топтаться, звуки разные издавать, как это с лосями в период гона случается. Одним словом, чтоб осторожность соблюдали. Бабы, конечно, всё поняли, оттого животы и драли...

- Во дела-а, что поляна бела... Мы уж и вправду чуть не позавидовали. А сила-то бычья эвон куда ушла, - зашелся до икоты Алексей Стефанович и все остальные.

Чем подлечить "алхимиков", мы нашли. Но еще часа два, нет-нет да и останавливали они машину, по своим "знахарским" делам в лес сбегать.

- Все же сильное средство "козий пантокрин". Вишь, как крутит. Пожалуй, до мозгов достает, - сочувствовал Лёлику и Болеку Дмитрий.

- Говорила Аленушка братцу Иванушке: "Не пей с лужи, козленочком станешь", слышите, мекают... - опять расхохотался Николай.

Не припомню я, чтоб столь весело наш выезд в охотугодья заканчивался, даже и после удачной охоты. Вот и еще чудодейственное свойство пантокрина выявилось: психотерапевтическое. Уж как коллективное настроение поднимает.

В общем, скажу так - варить пантокрин можно даже из козьих пантов, но вот применять...

Применять следует с большой осторожностью и непременно с соблюдением условий. Если на природе, то вблизи леса с хорошим подростом, и чтоб товарищи с аптечкой недалеко. На худой конец, дома. Однако строго по выходным дням, когда вы никуда не едете, дел у вас срочных нет, и на работу идти не надо.

Оч-чень, скажу я вам, полезное лекарство - пантокрин.

Иван Касаткин